Добровольцы очищают пляжи и дышат мазутом, чтобы однажды дети снова могли бегать в Анапе босиком по теплому песку
Прошло почти два месяца с момента катастрофы в Керченском проливе. Два грузовых танкера столкнулись, ушли под воду, а мазут, который они несли, растекся по морю, запачкав берега и убивая все живое.
Люди находили мертвых дельфинов, птиц, испачканных в черной маслянистой жиже.И тогда к берегу вышли они — волонтеры. Девушки и парни, мужчины и женщины в тяжелых костюмах, с ведрами и лопатами. Те, кто не смог остаться в стороне. Они не спрашивали, чья вина, кто должен был предотвратить катастрофу. Они просто начали очищать пляжи, спасать птиц, вытаскивать из песка смертоносные мазутные ловушки.
Руководитель штаба «Дельфины» Александр Кирпа в разговоре с Daily Storm признается, что за это время добровольцам удалось сделать почти невозможное: Анапа, первая пострадавшая, уже дышит легче. Но чем дальше на восток, тем ситуация хуже. В поселке Веселовка, в Тамани, в Волне мазут все еще на берегах, и его нужно убрать до жары. Пока зима сдерживает испарения, но как только солнце нагреет землю, ядовитый бензапирен начнет отравлять воздух.
У некоторых волонтеров начинаются проблемы со здоровьем: болят глаза и становится тяжело дышать. Но никто не отступает. В администрации отважным добровольцам вручили лишь значки и дипломы. Но они не ждут наград. Им не нужны значки и грамоты. Они хотят одного: чтобы дети снова могли бегать босиком по теплому песку, искать в нем ракушки, а не мазутные комки. Чтобы дельфины не выбрасывались на берег, задыхаясь в черной грязи.
Чего добились за два месяца
Если брать Анапу и Витязево, то там обстановка с очисткой пляжей кардинально изменилась. Практически все вычищено. Дальше идет Бугазская коса, где работают ребята из штаба «Шлагбаум», медленно, но уверенно двигаются, очищают мазут.
После идет Темрюкский район, это поселок Веселовка, где ситуация хуже, то есть мазут все еще есть. Ребята усиленно работают. Там и дальше, до Тамани, где-то около 30-40 километров, уже начинается наша зона ответственности, где все еще много мазута. Работаем, вычищаем, спасаем, делаем все, что от нас зависит, не расслабляемся!
Правда, есть проблемы. Волонтеров очень мало, их не хватает. Нам надо бы увеличить количество группировок. Очень мало людей идет сейчас на помощь. Они необходимы в поселке Волна Темрюкского района, нужно рассредоточить ребят там, а также отправить в станицу Тамань и в поселок Веселовка. На Бугазской косе тоже нуждаются в помощи. По-хорошему, еще человек 500 нужно. Это в идеале, конечно. А так человек 200 минимум.
Опасность
На данный момент опасность от бензапирена для нас невелика, поскольку держится нулевая температура и испарения, соответственно, минимальны. Но когда солнышко начнет пригревать, она будет велика, потому что у нас есть случаи, когда даже сейчас девочки наши уезжали домой с работ, и впоследствии у них возникали проблемы с глазами и дыханием. То есть дозу этого вещества они получали, конечно.
Слава богу, что многие обошлись без серьезных последствий, но тем не менее, это неприятно. И то последствий не было только потому, что сейчас холодно. Все минимально. А наступит тепло, придет жара, и если мазут будет все еще там, то на пляжах станет очень опасно.
Мне тяжело оценить с экспертной и медицинской точки зрения, насколько это опасно, но, конечно, детей пока не стоит туда везти, хотя, насколько я знаю, в Анапе более-менее уже вычистили пляжи. Я наблюдал, глубиной в метр песка убрали. Но это город-курорт как раз. А дальше, в сторону Темрюкского района, где нет классификации курортной зоны, есть просто дикие места, там ситуация пока весьма тяжелая. Но она поправима. Если мы там тоже снимем этот слой, то тогда тоже будет легче.
Мы смогли уйти от неприятного запаха в городах. Обычно он присутствует, когда идет свежий выброс, особенно в теплое время. То есть выбросило из моря волнами мазут — он лежит на берегу. И пока он не обветрился, не закоксовался, стоит этот ужасный запах. После того как это произошло, проходит полдня, и весь запах исчезает. Ты его не ощущаешь. Сейчас еще ветер, который его сдувает, и такого стойкого запаха, как раньше, уже нет. Понятно, что когда только начались очистительные работы, он был постоянно. Сегодня, например, были выбросы на Веселовке, открылись мазутные ловушки. Завтра-послезавтра поедем срочно это все ликвидировать. У нас, в Волне, с правой стороны тоже вчера-позавчера, но мы быстро все убрали.
Поощрение
Вопрос поощрения волонтеров со стороны администрации никак не обсуждается и никогда, по сути, не обсуждался. Мы слышали где-то отголоски, что будут нам какие-то значки за добрые дела присваивать. Единственное, что знаю. Возможно, какую-ту эмблему присвоят, и на этом все закончится. Из моего штаба уезжало два человека на отчетное собрание к губернатору Краснодарского края. Их пригласили, выдали как раз значки и дипломы. Все. Но на самом деле мы все бескорыстно ведь работаем, не ради наград и призов. Награда, я думаю, просто у администрации будет. Оплатят ли нам отпуск или лечение — без комментариев (Смеется.).
Животные — наша зона ответственности
Наша задача убрать берег и максимально помочь животным — птицам и дельфинам — которые нам попадаются на пути, которые находятся в нашей зоне ответственности. Мы оказываем им первую помощь и отправляем в места реабилитации. К сожалению, пока нам неизвестен вопрос возрождения их популяций. Надеемся, что государство как-то планирует применять меры к этому. Много погибло.
Например, часто на берег выбрасывает мертвых дельфинов: и свежих, и нет. Если он свежий, то еще есть возможность его упаковать и перенести ближе к штабу, а потом отдать органам на исследование. Мы вызываем службу, они приезжают и забирают их.
И да, представляете, есть те, кто говорит, что мы якобы отрезаем им плавники ради сувениров или на память. Или это делают работники учреждений, кому мы отдаем животное на проверку. Но это лишь фантазии.
Бывают такие ситуации, что мертвый дельфин, по всей вероятности, провел в море какое-то время, например, две недели. И когда его выносит на берег, он оказывается не совсем целый: откусан бок, часто без плавников, а еще и разложение идет естественное. Но мы за этим, наоборот, следим. Люди, может, просто фантазируют и преподносят информацию подобным образом.
Не было таких кадров, кто бы забирал части дельфина на сувениры. Местные жители, которые приходят помочь и делают это очень хорошо, волонтеры у нас: все заботятся о природе, все понимают, что произошло, и кто станет приносить еще больший вред? Даже малейших проявлений не было. Стоит вопрос: «А из какой тарелки мы кушаем: из сахарного тростника или из пластика?» Если из пластика, то это уже вызовет проблемы. А что касается обиды птиц и дельфинов, то это вообще кошмар.
Что будет с мазутом дальше
Основная масса финансов выделена на переработку этого мазута. То, что я вижу и слышу сейчас, — это то, что еще не придумали способ, как это сделать. Основная проблема в том, что, если мы, например, как волонтеры стараемся собрать весь мазут, просеять песок, упаковать чистое вещество само и отдать его, то, скажем так, государственные волонтеры от администрации — воспитатели детских садов, учителя из школ, бюджетники — они приезжают и загружают эти мешки песком. Поэтому в самом мешке мазута будет всего килограмм на весь песок.
Мы даже промывали специально сами, чтобы посмотреть, что в этом мешке находится. Всего-то 1-1,5 килограмма.
И почему там все меряются десятками тысяч мешков или тонн вывезенного испорченного песка — непонятно. Это не так. Это просто песок с мазутом. И чтобы переработать его потом, видимо, будут колоссальные затраты. Повторюсь, мы подходим к этому процессу по-другому, мы пытается отделять мазут, разгружаем. Последнее время так перебираем гальку, так как ее уже не отмоешь. Мы поднимаем наверх грязные слои, и дальше уже будут думать, как ее перерабатывать тоже.
Что с ней делать — пока не знаем. Как будут работать полигоны, какие инструменты будут применяться, какие технологии использоваться по переработке — тоже. Пока это загадка.
Свежие комментарии