В Нагорном Карабахе продолжают подсчитывать число погибших и пострадавших из-за вновь разгоревшегося конфликта
Амаяка Акопяна помнят и любят все. В свое время он объездил чуть ли не весь мир. Ему аплодировали и Майкл Джексон, и Муаммар Каддафи, и Жан Маре. А любой ребенок знал: стоит Амаяку Арутюновичу произнести свое любимое «сим-салабим» или «ахалай-махалай», как исполнится абсолютно любое желание. Единственное, чего он не может, с грустью говорит иллюзионист, так это прекращать военные действия. Например, в таком родном ему Карабахе. «Ну вот что мне делать, чтобы этого не происходило? — спрашивает он. — Какое заклинание произнести? Как остановить это страшное кровопролитие? Этого не знаю даже я».
«Мы ездили в Карабах еще с Кобзоном»
Не сказать, что я полноценный армянин. Потому что мама у меня русская. А вот папа — народный артист СССР Арутюн Акопян — действительно имел армянское происхождение. К сожалению, его уже нет, но он тоже очень сильно переживал, когда все это разразилось. Для него это было настоящей трагедией.
Что касается меня, то я впервые побывал в Карабахе еще в 1988 году, когда приезжал туда вместе с великим Иосифом Кобзоном, с Георгием Мовсесяном — был такой замечательный советский композитор, тоже ушел! — и другими прекрасными артистами.
Это было еще при Аркадии Ивановиче Вольском (депутат Верховного Совета СССР. — Примеч. Daily Storm), который представлял там интересы Советского Союза.
И вот мы вели там какие-то очень благородные беседы с азербайджанскими зрителями, поскольку выступали и в армянских селениях, и в азербайджанских.
Нет, у нас не было цели выходить к ним с флагами или плакатами и спрашивать, да что же такое происходит и зачем это нужно? Зачем продолжает литься кровь? Такого не было. Но наши выступления были нужны, чтобы напомнить всем, что мы — одна страна.
Что мы одно общество, как мы тогда думали. Хотя одной страной мы уже не были. И обществом тоже. Это чувствовалось. Потому что зрители были очень разные. Несмотря на то что и там, и там нас помнили, любили и знали.
Но что случилось, то случилось!
«А чем помочь? Если только приютить кого-то у себя дома»
Конечно, когда все это утихало, всем становилось немножечко полегче, и у нас появлялась надежда, что здравый смысл все-таки победит.
Однако все повторилось!
А ведь у меня там было очень много друзей и знакомых, которые в силу разных обстоятельств вдруг переставали выходить на связь. И я даже не знаю, чем им помочь. Если только приютить кого-то у себя дома?
Конечно, кому-то из них удалось выехать за границу. Но это единицы. Потому что не все хотят жить за рубежом — все хотят жить на своей земле, среди милых сердцу людей. Поэтому для меня это очень большая драма.
Да любое столкновение, где бы оно ни происходило, для меня, как для советского человека — это драма!
Украина — Россия — драма! Грузия — Россия, Армения — Азербайджан — драма. Потому что и те и другие для меня очень близкие люди.
В свое время я объездил весь Азербайджан! Когда я приезжал туда с концертами, меня носили там на руках. Вы и представить не можете, как там любили и уважали нашу фамилию.
Меня принимали как самого родного, самого близкого человека. И я не мог поверить, что вдруг случится такая трагедия.
Которая поглотит все! Все добрые хорошие времена, все доброе хорошее отношение друг к другу, чрезвычайно сердечное — она сожрала! И вот как все это теперь вернуть?!
«Что с ними случилось, со всеми эти людьми, с которыми я так хорошо общался в Советском Союзе?»
Ну вернуть уже ничего не вернешь. Но как сделать так, чтобы это не продолжалось?
Что нам — вот вам и мне, Амаяку Акопяну! — сделать такое... Какие волшебные слова произнести, чтобы они были дороги и азербайджанскому, и армянскому народу, — я не знаю! У меня таких слов нет.
Для меня, как для советского человека, эти события — драматические и страшные, они меня парализуют.
Я объездил полмира. Я был более чем в семидесяти странах. И когда мне говорят, что вот там, в Казахстане, то-то и то-то, а в моей любимой Молдавии (теперь это Молдова) к власти пришли такие-то люди, и они занимаются пересылкой военного оружия на Украину — я не могу в это поверить.
Ну не складываются они в моей картине мира эти пазлы!
Потому что я был в Молдавии. У меня там друзья, близкие. И я не понимаю, что это за люди и чего они хотят. Никто не может ничего сказать.
Я помню, как в 1995 году приехал в Бельцы — родной город когда-то так любимого мною Михая Волонтира (Будулая из фильма «Цыган». — Примеч. Daily Storm). А потом Михай пришел к нам за кулисы. Вы просто не представляете, как он был счастлив, что мы снова можем выпить по чарке доброго молдавского вина и поговорить о том времени, которое нас объединяло.
А потом он зашторился. Ушел в парламент и стал бороться за то, чтобы Молдова отсоединилась.
И это все просто переворачивает мое сознание! Что с ними случилось? Со всеми этими людьми, с которыми мне довелось общаться, еще живя в советской стране. С актерами, товарищами? Красивыми женщинами? В Азербайджане, в Молдове? Почему мы вдруг стали друг другу так неприятны? Мне это непонятно.
А самое главное, я не знаю, как это остановить и почему никто не хочет садиться за стол переговоров.
«Волшебник Амаяк Акопян всегда считал, что он всесильный»
Но ведь здравый смысл — он же должен победить? Ну как я думаю, наивный чукотский мальчик. Так что для этого нужно сделать волшебнику Амаяку Акопяну?!
Волшебник Амаяк Акопян всегда считал, что он всесильный. Что его знают даже за рубежом. А уж в Советском Союзе, извините за нескромность, знали и любили все.
И ему казалось, что все, что он делает, это важно и нужно, что он помогает сохранить мир во всем мире. А выясняется, что Амаяк Акопян со своими волшебными заклинаниями не может ничего. Ни-че-го! Он может только махать руками, может только соболезновать. Охать и ухать.
Конечно, я пытаюсь это делать, но не знаю, получится ли у меня призвать всех к мирным соглашениям! Нельзя проливать кровь. Нельзя! Когда можно жить в дружбе и согласии, под красивым мирным небом.
Но не получается. У меня такое ощущение, что эти злые волшебники... А зло, оно коварно! Мы забываем, что оно есть. Я, кстати, православный человек и крестился в русской церкви, потому что понимаю, насколько это важно.
Так вот эти люди, которые против нас, способны подписать контракт даже (полушепотом) с Мефистофелем Степановичем Барабашкиным фон Глюком!
Так я его называю, пытаясь хоть как-то смягчить. Договор с дьяволом!
И это очень страшно, потому что — я боюсь прогнозировать, но такое может быть — что этот контракт начнут подписывать и другие страны и республики бывшего Советского Союза.
Только что может сделать один Амаяк Акопян? Об этом должны кричать даже не тысячи, а миллионы людей со всех концов России.
Потому что мы — страна, которая пережила такую страшную войну 1941-1945 годов. И нет семьи, которой бы она не коснулась. А голод и лишения продолжались вплоть до пятидесятых.
Как им было тяжело выстоять, нашим советским людям! А потом жить дальше. Развиваться. Строить...
«Я готов кричать «Да здравствует мир во всем мире!»
Вы знаете, вот я советский артист в полном смысле этого слова! И это очень важный момент. Потому что каждый выезд Амаяка Акопяна за границу, как и других советских артистов, спортсменов или художников, был не просто выездом, а серьезным актом. Миссией.
Конечно, мы ехали туда, чтобы продемонстрировать себя в лучшем свете. Но прежде всего — чтобы показать, какие мы яркие, талантливые и мирные люди...
Поэтому я как призывал, так и призываю, и буду призывать всех сложить оружие!
Понимаете, я большой патриот. И для меня все, что связано с моей Родиной, с Россией, с бывшим СССР — это самое главное, что есть в моей жизни. Особенно сегодня, когда я остался только с женой (она — мой единомышленник!). Дети выросли и уехали за рубеж. Внуки живут там же. Великие родители ушли....
Но у меня есть еще и мой обожаемый зритель. И ради него я готов кричать: «Да здравствует мир во всем мире!»
Свежие комментарии