Существующий Лесной кодекс — худший за всю историю России, но менять его все равно нельзя
В России собираются создавать новый Лесной кодекс. Поручил заняться этим премьер-министр Дмитрий Медведев еще в феврале 2019 года, и к 20 мая должны появиться первые предложения от Минприроды, Минюста, Минфина и Минэкономразвития. Экологи и специалисты в области лесного хозяйства бьют тревогу: новый кодекс может парализовать отрасль и сильно навредить лесам.
Менять не переменять
К нынешнему Лесному кодексу претензий множество, основная — в лесу нет хозяина. Полномочия по управлению лесами в основном в руках регионов, там же и имущество, и какой-никакой бюджет. А у главного надзорного органа — Рослесхоза — практически нет полномочий и актуальной статистики. В этом признался глава ведомства Иван Валентик.
«В 2006 году у Рослесхоза была практически полная информация о лесном фонде, а сейчас есть только 15% данных о его количественных и качественных характеристиках», — рассказал Валентик.
Для решения этого вопроса глава Рослесхоза предлагает создать госкорпорацию. В аренде у бизнеса сейчас находится всего 70-80 миллионов гектаров леса, а всего его в России 1,2 миллиарда гектаров. По задумке Валентика, госкорпорация сможет зарабатывать на «бесхозном» лесе миллиарды, при минимальных затратах на ее создание. Защитники природы сразу увидели в инициативе прямую угрозу лесу.
«Если эта корпорация займется освоением нерентабельных лесов и будет использовать средства налогоплательщиков для строительства дорог и прочей инфраструктуры, это может привести к проблеме с освоением и разрушением оставшихся еще в Сибири девственных, нетронутых лесов. Но это непредсказуемо, твердо утверждать что-либо нельзя, пока реформа не завершилась», — пояснил Daily Storm директор FSC России (лесного попечительского совета, сертифицирующего лесозаготовки) Николай Шматков.
Переживают из-за грядущих изменений лесопромышленники. Когда в 2006-2007 годах принимали действующий Лесной кодекс, отрасль просто впала в ступор из-за изменившихся в одночасье правил. В этот раз из-за непрозрачной системы принятия решений может произойти то же самое.
«Высок риск наломать еще больше дров при нынешней культуре разработки нормативно-правовой базы, когда редки примеры широкого обсуждения законопроектов, привлечения и учета мнения широкого круга экспертов, научного сообщества. Вообще бизнес, включая ответственных, сертифицированных лесопромышленников, очень сдержанно относится к идее нового кодекса», — делится своими опасениями Шматков.
Разделяет его пессимизм и представитель нижней палаты парламента, председатель комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Николай Николаев. По его мнению, введение нового Лесного кодекса может стать настоящим потрясением для отрасли.
«Сначала нам надо перечислить проблемы, которые нужно решать, а потом понять, сможем ли мы их решить в старом тексте или нужно менять систему», — подчеркнул депутат.
При этом остается неясным, зачем вообще менять Лесной кодекс и почему нельзя обойтись реформированием старого. В действующий документ за 12 лет его существования было внесено 47 наборов поправок, каждая из которых была отдельным законом.
Маркировка не спасет
При внесении инициативы по реновации Лесного кодекса Дмитрий Медведев упомянул о необходимости маркировать каждое бревно, срубленное в России.
«Мы сейчас внедряем систему маркировки поставки лесных товаров. Если мы это все введем, это будет работать как система ЕГАИС (система учета спирта и алкогольной продукции), условно говоря, в отношении алкогольной продукции. <…> Это изменит ситуацию радикально, потому что мы будем понимать, откуда кто каждое бревно привез, кто его и когда срезал», — сказал он.
Правда, как именно маркировать лес, которого, по данным на 2018 год, срублено 115,4 миллиона кубометров, остается загадкой. Также неясно, будет это чипирование или нанесение особого знака качества на бревна.
«Маркировать и чипировать побревенно ценную древесину — бук, ясень, клен — еще целесообразно, а ель или сосну совершенно не выгодно. Сами метки обойдутся в цену бревна», — критикует инициативу Шматков.
В России уже действуют системы сертификации древесины, но пока на добровольных началах. Ответственные производители могут обращаться, например, в FSC и получать знак качества на свою продукцию. Ориентироваться на эти сертификаты, также добровольно, могут и потребители леса. В Европе эта система действует уже много лет и эффективно защищает леса. У нас пока успехи весьма скромные, по сути, только производители офисной бумаги и пакетов тетрапак сертифицируют свою продукцию.
По мнению руководителя лесного отдела Greenpeace Алексея Ярошенко, существующие системы сертификации — это фикция, не имеющая отношения к сохранению лесов вообще.
«К сожалению, любая сертификация — это не про улучшение состояния лесов, а про
финансы. Сертификация — это такой инструмент обмана честного и неравнодушного
потребителя, которому выдают любую древесину за экологичную, срубленную с
соблюдением всех норм и правил. И это достаточно неплохой источник денег», — считает эксперт.
Во многом такое положение дел связано, в том числе, со слабым лесным законодательством. В любой стране мира, где существует бесхозяйственность, подобная российской, лесные ресурсы тают на глазах. В первую очередь это заметно в экваториальных странах.
Государственное — значит ничье
Бесхозяйственность в лесу тянет за собой целый шлейф из опилок, пней и пожаров. Лесопромышленники — те, кто валит лес, — не заинтересованы в его восстановлении, это долго и дорого. Гораздо легче и выгоднее распилить все что можно на арендуемом участке и забросить его.
«У лесозаготовителей горизонт планирования очень короткий: выжать из леса
максимум до щепки быстренько и уйти в другую отрасль или область, где еще лес есть. Тех, кто планирует хозяйство на десятки лет вперед, очень мало, они не делают погоды», — рассказал Daily Storm Ярошенко.
По закону, наши лесопользователи должны за собой убирать и восстанавливать вырубленное. Но зачем тратиться на дорогие саженцы и семена, когда в правилах лесовосстановления есть пункты «содействие естественному возобновлению леса» и «естественное лесовосстановление вследствие природных процессов». Суммарно, по данным Greenpeace, на эти два способа восстановления лесов приходится 80% всего лесовосстановления. В итоге большая часть вырубленных лесных территорий так и остаются невосстановленными.
«Если лес специально не выращивать и не охранять от разнообразных потерь, то он довольно быстро заканчивается. И у нас в стране уже в ближайшие 10-15 лет настанет кризис в лесной отрасти, многие крупные предприятия, зависящие от леса, будут умирать», — предостерегает Алексей Ярошенко.
Пока нет даже прообраза нового Лесного кодекса, лесопромышленники и экологи замерли в ожидании предложений от профильных министерств. Последняя масштабная реформа не принесла отрасли ничего, кроме потери тысяч гектаров леса. А ведь, по последним оценкам Минприроды, запасы древесины в России тянут на 5,5 триллиона рублей, это всего в два раза меньше, чем стоимость всего природного газа. Ее оценивают в 11,3 триллиона.
Свежие комментарии